Олег Гуцуляк: О дугинско-путинском блефе "Россия как транзитный коридор"

… Где ветер изнемог в протяжном стоне,
Как Прометей, прикованный к скале, –
Там Рериха пылающие кони
Проходят рысью в синей полумгле.

Эдуардас Межелайтис


В границах атлантистской геоэкономики предполагается наличие трёх зон: Американской, Европейской и Тихоокеанской. Последняя именно и вызывает у атлантистов наибольшую обеспокоенность: «…После исчезновения СССР американцам стало ясно, что одна из континентальных держав Евразии, в комбинации ее демографической массы и промышленного потенциала, может помешать осуществлению проекта «Глобальной Америки», и эта держава — Китай. Головокружительный промышленный и финансовый взлет Китая по отношению к США напоминает ситуацию с Германией, которая в своем развитии в предверии первой мировой войны догнала англосаксонские талассократии, находясь на пороге того, чтобы их превзойти. И это была самая важная причина первой Мировой войны. Логика американских стратегов выглядит следующим образом: если Китай с помощью своей экономической мощи и геополитической независимости превратится в важнейшую мировую державу, придерживающейся к тому же еще и своей конфуцианской модели, которая прочно ограждает Китай от западной демократии, то это будет означать конец проекту «Глобальной Америки». В этом случае американцы должны отказаться от своего знаменитого принципа «судьбоносного предопределения» («Manifest Destiny») Америки 1845 года, и отказаться также и от идеологии американского мессианства «отцов-основателей». Войны против терроризма и за права человека служат лишь поводами, которые должны окутать туманом действительную цель новой евразийской войны: Китай как цель этой войны, а Россия как условие победы в этой войне…»

Олег Гуцуляк: К солидаризму "открытого общества" и принятию собственной "тени" - свободы

Олег Гуцуляк, кандидат философских наук,  Хефе Восточной Фаланги, Генеральный Секретарь Высшего Совета ученых и экспертов традиции и революции

Нынешней правящей кланово-компрадорской элитой Украины (да и России) предлагается имитативное соучастие граждан с бюрократическо-государственным аппаратом ("партией власти", "Системой"). Под девизом "Лидер и Защита", с шаманским камланием "Лишь бы не было войны!..", «За стабильность!».

Да, соучастие граждан в жизни государства должно быть именно как "открытое общество". Но не как общество позднеиндустриального либерализма и консюмеризма (потребительства). А как общество, в котором принимают существование (экзистенцию) как открытость трансцендентному началу.

Как общество, в котором, по М. де Унамуно-и-Хуго, на смену "стаду выборщиков и налогоплательщиков" пришло гражданство из индивидуальных актов самоопределения эмпирических "я", отдающих  себя истинной идее всеобщего единства абсолютно свободно, впротивовес, казалось бы, безнадежному противоречию его с действительностью.

Проблема как раз в том, чтобы помочь налоголательщику самоактуализироваться, выйти из тирании «культуры страха/вины» в свободную «культуру радости» (восторга, упоения):

Олег Гуцуляк: Нація як консорція Афіни Демократії: до питання про середземноморську українську ідентичність

В сучасній ситуації роздвоєності (розтроєності, почвертування) українського національного духу порятунком може стати, як на нас, наприклад, «болгарський феномен», коли, натужно відкараскуючись від свого потурнацтва [1], цей південнослов’янський народ стрімко увірвався, проте, не у «словянофільський» світ (з абсолютною домінацією російської культури), а у «франкофонний» (при тому, що і закликали на царський престол «варяга» — представника германської династії, а не російської).

Можливо, українцям, в цьому сенсі, усвідомлюючи свою європейську ідентичність і рятуючись від домінантного пресу «старшого брата / північного сусіда», слід, проте, не так прагнути в напрямку західного всенівілюючого моноцентричного світу (з абсолютним домінуванням англо-саксонської цивілізації), а спрямовувати свій прорив у «Середземноморський світ» (з осмиленням ідеї Юрія Липи Української ПриПонтиди як «затоки» цього світу)?
Для Середземноморського світу є вимушеним співіснування різних культур, а отже, і виключенна будь-яка уніфікація, — це не просто modus vivendi, а світовідчуття.
Саме Середземномор’я перше створило дійсно демократичне співтовариство етносів «від Кордови до Києва» (Готфрід Бенн). Пізніше, щоправда, в цей світ була занесена «уніфікаційна» інфекція, наслідком чого й постав пізньокласичний імперський Рим (і його нащадки-покручі — Другий і Третій Рим).
Проте в своїй «здоровій» основі Рим Середземноморський, велич якого оспівували Віргілій («Четверта еклога»), Данте і Петрарка («Африка»), — в тому, що він поєднав європейську, африканську і азіатську кров, плекаючи в народних душах цього регіону спогад про заповітний «Золотий вік» Урана-Сатурна, в якому був повною мірою дієвим духовно-герметичний принцип блаженного життя «внизу (на землі), як на верху (на небі)». Саме великі європейці Гете, Гельдерлін, Ніцше і Камю заразили людство своєю тугою за «середземноморським небом», що невіддільне від землі (телурократія) і моря (таласократія), але що стоїть вище них (уранократія) і, тому, неділиме.
А отже, доступне для всіх, хто так чи інакше причетний до цього зачаровуючого дух і душу культурного світу.

Олег Гуцуляк: Родовой грех национал-анархизма

Предложить человеку право на власть и достоинство могут только иные общности, отличные от «новой / сытой элиты», построенные на «иных ценностях», более конкретных, чем ранее рожденные рационализмом (с его «расколдованием мира») проекты эпохи Модерна. М. Мафессоли называет их «неотрайбами» («новыми социальными  малыми группами»). Новые общности конституируют новое социальное знание  (социемы) — этико-эстетическое, мифопоэтическое, развивающее органическую солидарность в символическом и коммуникационном измерениях. Они сознательно используют мифологизацию («заколдовывание мира», «возвращение божественного социального») и как психологический метод замещения и трансценденции, конструктивный и конструирующий способ преодоления проблемной ситуации семантического шока индивидом, инспирирующий социальное действие, и как путь поведенческой интеграции и самоидентификации общности, метод закрепления и трансляции релевантных смыслов и целей, форму обоснования группового (коллективного) опыта, воплощенную в общезначимых способах действования

Олег Гуцуляк: О новом революционном классе пролетариев и его миссии

1.

Нынешние марксисты соглашаются с тем, что рабочий класс на протяжении ХХ века претерпел трансформацию.

Если предшествующая революционная теория отмечала, что рабочий класс является самым передовым и революционным классом, призванным ликвидировать господство капитала и всякий эксплуататорский строй, осуществить социализм и коммунизм, и определила его как руководящий класс, как главную силу революции, то ныне все значительно изменилось: и социальная обстановка, и классовые отношения, и положение рабочего класса.

Во второй половине ХХ века по мере взлета научно-технического прогресса и наступления эпохи информационных технологий изменялись жизненные основы рабочего класса, ускорялся процесс технизации и интеллектуализации труда. С начала XXI в. резко возрастает число трудящихся, занятых в сферах технического, интеллектуального и умственного труда, по сравнению с людьми физического труда. происходит переход от фордизма к тоётизму, тупые исполнители-функции больше никому не нужны, нужен бакалавр по своей специальности, нужно владеть азами програмирования, английского, быть рационализатором. Это уже совершенно иной рабочий, в том числе обычно такой и принадлежит к среднему классу и отождествляет себя с ним, так называемый «обуржуазившийся пролетариат». По своему классовому составу рабочие превращаются в интеллигентов. Вместе с этим капиталистическая идейная культура оказывает пагубное сковывающее влияние на рост классового сознания рабочего класса, повышение его сознательности и революционности. Это показывает, что отнюдь нельзя отождествлять рабочий класс современности с рабочим классом периода промышленного капитализма или пролетарской революции.

Олег Гуцуляк: Чому вірші?

Вважається, що досі популярність серед українства поезії (з виконанням нею комунікаційної та естетичної функцій, а також з претензією на реалізацію «триєдності свободи» – свободи творчості, свободи особистості і свободи народу) означає відсутність «релігії вищого чину», вказує на те, що поезія – лише її сурогат, або, якщо хочете, нижча, «матріархальна» форма релігії (пригадаймо слова Г. Гердера: «… Поезія була материнською мовою людського роду»). Тобто український етнос досі залишається у полоні інфантилізму, а спроба Івана Драча запропонувати «Закон про українську поезію» за своєю суттю виявляється атакою аборигенів з мотикою на колонізаторські мортири.

Щоправда, є ще одна нація в світі, яка звеличила поезію в канон – «… культ поезії в Китаї завжди далеко переважає звичайне для інших націй читацьке смакування і любування: читати обожнюваного поета із запаленим запашним ладаном і потім повільно його переписувати багато разів …, а головне, вчити його напам’ять у безмежній кількості – явище найзвичайнісіньке і скоріш правило, ніж виняток» [1].

Саме поезія, як вказував Т.С. Еліот, втілює функцію «нового витлумачення вже знайомого досвіду», «новим (пере-) прочитанням» збагачувати духовний світ і витончувати здатність сприйняття довколишнього [2]. Поезія є істинне, досконале знання, виговорювання головних смислів буття, вона зберігає ці головні смисли і захищає їх у всій їхній первісності. І якщо М. Хайдеггер, доказуючи це, опирається на досвід Г. Гельдерліна, Р.-М. Рільке і Г. Тракля, то у нас є цілий всесвіт осягнення суті реальності в поетичному слові – Тарас Шевченко, Іван Франко, Леся Українка, Микола Зеров, Євген Маланюк, Олег Ольжич, Василь Стус і тисяч інших подвижників поетичного слова. «… Якщо читати всю національну поезію як єдину книгу [виділено нами, – О.Г.], то в ній можна виокремити стійкі мотиви, которі … належать поетичній свідомості всього народу, характеризуют його цілісне сприйняття»

Олег Гуцуляк: Жена-в-Камне, Один-Адонай и Говорящая голова в роще Мимира

К евразийскому мотиву рождения бога-ребёнка из камня/могилы/пещеры (Кёр-оглу, Гэсер, Керсаспа, Парикшит, Митра, Мардук, Дионис элевсинских мистерий, Кощей, Амирани, Сосруко, Батразд, Мелхиседек) (см.  нашу статью:   Кёр-оглы - сын могилы и правитель Чамбули Мастон) можно отнести германское предание о рождении первочеловека Бури из «солевого камня», который облизала священная корова Аудумла на границе Нифельхейма. У Бури родился сын Бёр,  который женился на женщине по имени Бестла, дочери великана Бёльторна; и у них родилось три сына: Один, Вили и Ве, родоначальники богов-асов. «Соленый камень» – это превращенная в солевой столп библейская жена Лота, сына Арана, брата Авраама (Быт. 19:26), оглянувшаяся на пылающие Соддом (sedom «Пылающий») и Гоморру (amora «погружение, потопление»),  и столп этот находится на горе Содом возле пещеры Лота (восточный берег реки Иордан, напротив Хеврона). Вероятно, к этому же контексту, через посредничество индоиранско-хурритского государства Митанни (XVI-XIII вв. до н. э.) на Ближнем Востоке (Сирия), следует отнести ведическое предание о жене, превращенной в камень. Однажды риши Маричи, сын Брахмы, вернулся из леса усталым и захотел, чтобы жена Дхармаврата помассировала ему ноги. Когда она начала это делать, Маричи уснул. И тут появился Брахма. Дхармаврата оказалась в затруднительном положении — надо было оставаться при муже и в то же время принять с почестями Брахму, учителя её мужа. Она выбрала последнее. Когда Маричи проснулся и не увидел Дхармавраты, то проклял жену, чтобы она превратилась в камень.

Олег Гуцуляк: К символике трипольских женских статуэток со змеями на животе: герменевтика образа

  «... если еда Иезабели есть ваш Бог,
тогда пусть стошнит вас, когда вы её едите»
(Иоанн Златуст, из «Послания
Константинопольскому собору
403 года»).

Семитское слово «ханаан» одного ностратического истока с дравидо-тамильским «анангу» – «мучение», «переживание», «страх», т.е. «внутренняя сила, находящаяся в предметах, вещах, людях», она разрушительна, но и благодатная, требующая постоянного ритуального контроля и подчинения воле человека, а не наоборот.

Тот же ностратический (бореальный) корень обнаруживаем в древнескандинавском ygg "страшный" (связанный с нем. Angst) и балто-славянским «яга» (чеш. jeze, jezenka, jezinka; литов. jega "сила, мощь", pajegti "мочь"; латв. jega "разум, сила, смысл", jegt "понимать" [1]). Скандинавское ygg известно как эпитет бога Одина и присутствует в названии Мирового Дерева Иггдрасиль («Конь Игга»). Это дерево укрыто влагой со вкусом мёда и листья, которое ест мифическая коза Хейдрун (Гудрун), питающая своим молоком со вкусом мёда погибших в бою воинов.

Структура относительно мифологического Мирового Древа Жизни обнаруживается с определенной чёткостью: плоды из него доступны только трансцендентным существам, тем, кто не дотронулся к плодам из другого дерева – Познания Добра и Зла. В ином случае, последнее рассматривается как преступление, наказанием чего есть отлучение от ранее допущенных плодов.

«Только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть». Плод в подлиннике – это peri, слово, означающее

Олег Гуцуляк: Астарта - Астрея - Тара - Стара

Известна дионисийськая сентенция "in vino veritas" — «В вине — истина». Само  слово "вино" выводится из финикийской "йайн" (yayn), которое сопоставляеться с санскр. yoni "источник", "женские гениталии" (букв. ya yoni "которая источник" наслаждения ~ англ. girl "девушка" ~ укр. «жерло», «джерело»), поскольку индоарийськие митаннийцы Ближнего Востока в течение ХIV-ХIII вв. до н.э. находились в непосредственном контакте с финикийцами, образовав вместе с семитами симбиотическое государство на севере современной Сирии и юго-востоке Турции. Древнеиндийский культ Йони является составной частью культа шиваистской богини Парвати-Сати.

Очевидно, что шумерской паралеллю Йони-Парвати является богиня Ин-анна ("Ин-милостивая", "планета Венера", "обладательница неба"), покровительница плодородия и любви, мужем которой был выше упомянутый Думузи. У греков она трансформировалась в богиню Хиону ("Снежная"), которая родила от Диониса-Думузи бога Приапа, покровителя садов, виноградников, овец и т.д.

Как богиня утренней зари Ин-анна тождественна этруско-итальянской богине Венере (латин. venus "любовь", venia "милость"; испан. venero "источник", "вытекание", "начало" ~ санскр. yoni "источник", "женские гениталии"; слав. «жона»).

Их аккадо-вавилонская параллель — богиня-царица небес Иштар (Астарта, Ашторет), жена Баала (Ваала), управляет похотью, любовью, сексуальностью, войной, изобилием, порождением, дождем, амбицией, судьбой, кометами, агрессивностью, нетерпением, дуальностью, желанием, опасной любовью, физической страстью, запрещенной любовью, солнечными затмениями, жизненной силой, водами жизни, Венерой  как утренней, и как вечерней звездой и т.д.

Она же — греческая Астрея («Звездная»),

Олег Гуцуляк: Изначальный архетип Украины и России

Понятие "Православие" (греч. "Ортодоксия") генетически связано с ведическим Рта-Дакша, авестийским Артха-Дасена (эквивалент др.-рус. Ряд-Десница), то есть направлением "вправо" (против часовой стрелки), движением солнца с востока на запад ("посолонь"; попытка И. Кунцевича ввести крестные шествия "осолонь" вылилась в православный резистанс XV-XVI вв.). Это — путь Традиции внуков Солнца-Дажьбога на территории Украины, славянские корни названия которой (Ук- и Рай-) тождественны санскритским корням самоназвания Индии Бхарата — "воспитанная", "культурная", "традиция". Путь Традиции на земле Традиции порождает у идущего им чувство убежденности у достижении желаемого результата, мобилизирует эмоционально-психологический эффект, вызванный выполнением ритуала "по Солнцу", впервые введенного небесным Богом-Предком (повторение пути первопредка-тотема), а именно — воссоздание естественной субстанции без установки на её изменение. А современное жалкое состояние человечества (смертность, "испорченность", "железный век", "кали-юга") воспринимается как логическое следствие прошлого, игнорирование этого пути, и, соответственно, как новая возможность исправится, преодолеть "ностальгию за идеалом", за Эдемом, "золотым веком".

Олег Гуцуляк: Арійська зоря Ярослава Ороса

(Орос Ярослав. Чотирикутна зірка: Арійські притчі. – К. : МСП «Козаки», 1995. – 328 с.)

… із кумедних валунів обізвався дикий пращур. Іван Андрусяк

У сьогочасній українській літературі постало таке цікаве явище, як метаархеологічний твір (роман, повість, есей, вірш). Він пов’язаний не стільки з темою археології як такої або вивчення викопного минулого, але є спробою розкодування систем традиційних символів етносу, внаслідок чого прояснюється: людина є рівноправною частинкою Всесвіту і здатна звеличитися до першооснов світу, уподібнитися йому.

Одним із цікавих метаархеологічних творів є роман закарпатського журналіста Ярослава Ороса «Чотирикутна зірка». Автор – чільний репрезентант українського національного комплексу «гієрогамії» – «прагнення до священного шлюбу», жадання узаконитися у якійсь системі «відпочаткових Знаків» Буття. Проявом цього «комплексу» є пошук українськості у найрізноманітніших традиціях: тризубах загиблої Атлантиди, чубах-оселедцях на головах воїнів з фресок єгипетських пірамід, у ідіомах санскриту чи «арійських» символах українських вишивок, «буддійський» позах козакак Мамая тощо.

Олег Гуцуляк: Новый год как традиция Сатурналий

Известен древнеримский «коммунистический» праздник Сатурналии, в честь бога Сатурна, с именем которого жители Лацио связывали введение земледелия и первые успехи культуры. По легенде, записаной Геродотом, основатели праздника этруски, поклоняющиеся богу Сатре,  пришли в Италию именно из малоазиатской Лидии, т.е. Центральной Анатолии, где, именно, и находиться Чатал-Гююк.

Праздник Сатурна приходился на последнюю половину декабря — время, когда приходили к концу земледельческие работы и все стремились к отдыху и веселью в связи с окончанием жатвы. Во время Сатурналий общественные дела приостанавливались, школьники освобождались от занятий, преступников возбранялось наказывать. Рабы получали в эти дни особые льготы: они освобождались от обычного труда, имели право носить pilleus (символ освобождения), получали разрешение есть за общим столом в одежде господ и даже принимали от них услуги. Общественное празднество начиналось жертвоприношением перед храмом Сатурна на Форуме; затем устраивалось религиозное пиршество, в котором принимали участие сенаторы и всадники, одетые в особые костюмы. В семьях день начинался с жертвоприношения (закалывали свинью) и проходил в веселье, причём друзья и родственники обменивались подарками. Улицы были запружены народными толпами; всюду раздавались восклицания Jo Saturnalia. Обрядовая сторона празднества имела исконно римский характер, хотя с 217 года были введены лектистернии и обычай стоять с непокрытой головой во время жертвоприношения. По мнению Марквардта, праздник рабов, которые в эти дни как бы уравнивались в правах с господами в воспоминание существовавшего при Сатурне всеобщего равенства. Рабы и их владельцы основательно менялись ролями,