Олег Гуцуляк: Человек на пути к точке Омега

Сознание нельзя отождествлять с психическими процессами. Собственно феноменология открыла непсихические сознательные акты, имеющие всеобщую устойчивую внеличностную объективно-идеальную структуру, детерминирующую эмпирический опыт сознания, его многообразность и многослойность, его «многомерное топологическое пространство» [Брысина Т.Н. Сознание в современном мире. – Саратов : Изд-во Саратов. Ун-та, 1993. – С.40-61]. Сознание – это способность субъекта соотносить себя с миром, вычленять себя из мира и противопоставлять себя ему. Сознание является всего лишь событием, т.е. видом бытия, равноправным и кореллятивным с другими (например, общественное бытие). Например, как указывал Л. Витгенштейн, грамматика функционирует без опоры на психические процессы. Тот факт, что языковые выражения имеют значения, никоим образом не предполагает особого психического опыта переживания значения языкового выражения. Наше «внутреннее» никогда не дано нам как таковое, но только в определенной «языковой игре», и стремясь сделать это «внутреннее» объектом исследования, мы просто переходим от одной «языковой игры» к другой (примером такой «игры» есть психоанализ), а не приходим, как считают психологи, к реальным основам и элементам сознания. Гештальт

Олег Гуцуляк: Киборгизация как будущее человечества

Именно с помощью «научной фантастики» более явственно, открыто и поэтически раскрывается, что современная наука занимается тем же, на что сотни лет до этого растрачивали свои силы герои – рыцари, пророки, реформаторы, мудрецы и книжники, а именно: освобождение Живой Истины, Прекрасной Дамы из плена инертной материи и человеческих страстей и воцарения её на Земле и Вселенной.

Тем самым преодолевается глубокая кризисная ситуация, которую М. Вебер называл «расколдование» («разочарование») мира («убийство живого космоса», по А.Ф. Лосеву) наукой, когда на место наполненного смыслом мировоззрения приходит безличностное объяснение мира и природы (1). Спасение М. Вебер видел в существовании некоей «интеллектуальной страты», которая может наполнять мир смыслом и значением, производя «суррогаты веры» через все виды «психического опыта», которому они приписывают статус «мистической цельности».

Правда, для этого осуществления светской  формы «трансцендентности», по мнению Р. Шредера, подходит использование технологии и трансформации культуры в форме «киберкультуры» как сплавления науки и искусства,